Сын потомственного оленевода, участник военных действий, заботливый отец и муж, и несбывшиеся мечты зооветспециалиста
Иногда обрывки из прошлого проносятся перед глазами, герой нашего сегодняшнего выпуска не любит о них вспоминать. Но учитывая обстановку в мире, приходится говорить об этом с самым родным человеком – с сыном, который сейчас проходит срочную службу в рядах Российской армии.
Проходит мимо человек, и никто не задумывается, что у него в мыслях. Да и некогда думать о чужих думах, когда своих полно. Немного тех, кто побывал в горячих точках, ещё меньше тех, у кого сыновья сейчас на службе и думают поехать в зону военных действий. Эдуард Лаптандер (на снимке) родился в семье потомственного оленевода. Его отец Михаил Нгэкович был бригадиром 7 бригады оленеводческого предприятия «Ямальское». Пастухов было четверо, поголовье составляло около 1500 оленей. Под руководством грамотного руководителя, бригада всегда выполняла производственный план. В те годы показатели были очень хорошими, расстояние до Тамбейского пункта убоя не такое большое.
После окончания Сеяхинской школы-интерната Эдуард поехал учиться в сельскохозяйственную академию в г. Тюмень на ветеринарного врача. К сожалению, доучиться не получилось. Кризис конца 90-х оставил свои отпечатки в семье пастуха. Вернувшись в Сеяху, Эдуард без дела не сидел, пошёл работать в оленеводческое предприятие «Ямальское». Успел побыть зоотехником. В 1997 году молодого человека призвали на срочную службу в ряды Советской армии.
– Службу проходил в Ростовской области. Учебка прошла за 6 месяцев. Я был кинолог-минёр. Учился вместе со своими подопечными, сам учишься и собаку учишь. За время службы у меня было три собаки. Немецкие овчарки. Сначала учили общие команды «сидеть, лежать, стоять». Потом начинаем учить их искать мины. И вскоре собака могла отыскать мины на глубине 30 см. Нашёл мину, отметил, и твоя задача на этом закончилась. Дальше работает сапёр. После курса молодого бойца всех раскидали по разным частям. Я сначала продолжил службу там же, в Октябрьском районе, посёлке Южный. Став сержантом, стал инструктором, учил солдат обращаться с собаками. Через год сначала службы нашу часть перевели в г. Шахты, а оттуда отправили в республику Северная Осетия. В пригороде Владикавказа есть посёлок Чермен. В то время никто никого не спрашивал, – вспоминает Эдуард Лаптандер, участник военных действий в Северной Осетии.
Эдуард Михайлович участвовал в ликвидации Осетино-ингушского конфликта. С сослуживцами познакомился во время службы, знакомых с Ямальского района не оказалось, с округа были пара ребят, но после армии не получилось поддерживать связь.
– Перед моим приездом началась вторая Чеченская война. Успел там побыть. Я служил во внутренних войсках. Это охрана государственно-важных объектов, грузов и границы. На блокпостах стоял, на заставах был. В последнее время мы с ребятами охраняли военные вертолёты в г. Беслан. Сутки-двое на заставе стоишь, потом в часть идёшь. Обстрелы каждый день бывали. Война – это смерть. Каждый день погибали солдаты. И из нашей части были потери: спецназовцы, разведчики, которые выезжали. В то время страха не было. Поставили тебе задачу, ты выполняешь, – рассказывает Эдуард.
Эдуард Михайлович за два года службы ни разу не уходил в увольнение. Так и вернулся из Северной Осетии сразу на Ямал. Ехал домой больше недели на поезде с пересадками через всю страну. Мужчина вначале службы и не предполагал, что попадёт в зону военных действий. Сейчас многодетный отец думает о сыне, который проходит срочную службу на Дальнем Востоке в г. Комсомольск-на-Амуре.
– У старшего сына была мечта попасть в армию. Он сейчас служит в войсках военно-воздушных сил. После армии Ярослав поедет получать образование. Жизнь сейчас такая пошла, что нужно учиться. Имея профессию, можно приехать в тундру, если будет желание. Девочкам в любом случаем нужно ехать учиться. У нас с супругой их четверо, и ещё младший сын – он пока ещё не учится, – продолжает сеяхинец.
По приезду в Сеяху Эдуард устроился работать в избирательную комиссию. Ездил по тундре с бюллетенями, по пути навестил родителей, им тоже нужно было проголосовать.
– Приехав в отчий чум, я застал родителей совсем одних, младшие братья и сёстры были ещё совсем малы, некоторые учились в школе. Мне стало очень жаль отца с матерью. Зима, холод, работы много: оленей собирать, каслать, дрова для топлива искать и т.д. Пока я был в армии, у меня родился братишка. В планах у меня было доучиться в сельскохозяйственной академии. С армии даже дали направление для восстановления в учебном заведении. Но этим планам не суждено было сбыться, – говорит мужчина.
Молодой человек жалел отца, жалел всей своей детской любовью и привязанностью. Так и остался жить в тундре. А потом жизнь кочевая затянула, вернула в родные объятия героя нашего рассказа. Эдуард устроился пастухом в бригаду отца. Затем возглавлял бригаду вместо родителя и трудился исправно, более 5 лет, порк не расформировали МОП «Ямальское» в 2018г. Маршруты каслания находились в трёхстах километрах от Сеяхи.
– Когда предприятие реорганизовалось, оленей на убой начали гнать в Сеяху. Первую забойку с Ямала я пригнал. Мы с пастухами шли медленно, две недели понадобилось, чтобы добраться до места убоя. Тундровики сдают большей частью взрослых животных. Трудно оленям было преодолевать такое расстояние. Раньше в Тамбее забойка была, там рядом, животные не теряли в весе. В первый год мы хорошо сохранили стадо, а в следующем были сильные морозы. Одна треть поголовья пала. Естественно, мы остались без премии, но самое худшее, без оленей. А постаревших животных тоже надо куда-то девать, одними лапами не отделаешься, – вспоминает оленевод.
Сегодня в Сеяхе нет оленеводческого предприятия. Некоторые тундровики объединились в крестьянско-фермерские хозяйства и общины, другие живут сами. Семья Эдуарда Михайловича частники.
Без оленеводческого предприятия тундровику в плане выживания намного тяжелее, признаётся оленевод. Нет стабильного дохода, без биркования оленей не принимают на забойку. Хозяин стада сам лично должен сдать животных и подписать кучу бумаг. Пока гонишь стадо на убой, тундровые заботы остаются на второй план. Оленеводы по нескольку дней ждут очереди на забойный пункт. Существует график, но чаще погода вносит свои коррективы в работу. Но самое трудное сохранить оленей возле посёлка, потому что через несколько дней животные сами могут начать обратный путь, домой, а иногда смешаются с другими.
– Сейчас мы объединяемся с жителями северной части полуострова и гоним оленей на убой вместе. Сдаём только мясо, лапы – по желанию. Раньше опыта не было, как гнать стадо издалека. В местности слабо разбирались. Сейчас научились сохранять вес животных, да и старых оленей мало, рано идём на убой и дорогу прекрасно знаем. И благодаря тому, что пункт забоя перенесли в Сеяху, мы лучше познакомились с жителями близлежащей территории, – говорит Эдуард Лаптандер, житель Тамбейской тундры.
Так и живут кочевники, своими думами и заботами о завтрашнем дне, заботясь о том, чтобы сохранить традиционный образ жизни.
Антонина Серасхова
