Лютые морозы, гололёд, забойка, просчёт – всё это было и, может, больше. Однажды, после школы уехав из дома, чтобы стать учителем, сеяхинка вернулась ветеринарным специалистом. Эля Вануйто сегодня на заслуженном отдыхе. Живёт, как и раньше, в своё удовольствие, стараясь не создавать дискомфорта окружающим и родным.
«Сорви голова» – другими словами не называют таких девчонок. Эля старшая в семье. Отец был пастухом. Родители привили девушке трудолюбие и любовь к родному краю. В тундре она была послушная, работящая, но усидеть на месте никогда не получалось. Быстро промчалось беззаботное детство в чуме у родных. Не менее быстро и интересно пролетели и школьные годы, часть из них прошла в санаторно-лесной школе в г. Салехард.
– Приехав из СЛШ, мы в Сеяхе вообще много хулиганили. Строили какие-то ловушки для воспитателей, для ребят. Сначала нам было весело, но мы не задумывались, что потом узнают, кто это натворил, и нас ждёт наказание. А так я была активисткой и спортсменкой — люблю волейбол и баскетбол. Устраивали соревнования. Спортзал был хороший в нашей большой сгоревшей школе — такой просторный, он вмещал все классы. Закончив 11 классов, я решила поступить в педучилище. У нас многие туда ехали. Но мне не понравилось их общежитие. Комната, куда меня поместили с остальными 12 студентами из разных уголков России, находилась возле туалета. Вонь стояла невыносимая. И я решила пойти в ЗВТ, там в комнатах жили по двое, мне понравилось, – смеясь, вспоминает Эля Вануйто, жительница Сеяхинской тундры.
Получив профессию ветеринарного специалиста, Эля Валентиновна вернулась в Сеяху, устроилась работать в знаменитый совхоз «Ямальский». Работа предстояла непростая. В обязанности ветеринарного врача входит не только лечение животных, но и предупреждение и ликвидация болезней, которые могут быть опасны для всех окружающих.
– Я приехала домой в 1991 году. Директором в совхозе тогда был Иван Алеевич Тусида. Он направил меня в 5 бригаду, бригадиром был Александр Париденявич Вануйто. Это была бригада с одними из лучших показателей по упитанности оленей, по качеству мяса и сохранности поголовья. В какой-то год мы передали стадо в Тазовский район, им нужны были олени для увеличения численности животных, улучшения данных и для воспроизводства быков. Всего были отправлены олени двух бригад. А мы взяли своих северных товарищей, у Ядне Игната и Ӈанико Хоротэтто, 11 бригады, – продолжает вспоминать собеседница.
В былые времена тоже были лютые морозы, гололёд уносил жизни животных, оставляя людей без стада. Во всех этих условиях и приходилось работать Эле Окотэтто (в девичестве). Раньше забойки проходили не на современных комплексах, как сейчас, а на улице, с сентября по декабрь. А потом отчёты. Но между этим нужно было принять шкуры песцов и контролировать стадо. А весной Эля Валентиновна собирала шкурки павших телят, считала и сдавала в пушно-меховую мастерскую совхоза «Ямальский». Ни одна шкура, ни одна голова и ни одна лапа не должна была пропасть без вести. В июне – работа с бумагами. Акты просчёта, акты списания — знающему человеку это понятно.
– В течение лета вакцинация, а также контроль и обход оленей. Умерших по каким-то причинам оленей сначала собирали на навес в тундре. Потом на вертолёте привозили в посёлок и сдавали на звероферму. Осенью на убой сдавали не меньшее 600 голов с бригады. Морозы были, наверно такие же, но во время работы ты его не чувствуешь. Сейчас мороз какой-то влажный, не хороший.
Раньше диких оленей не было, они обитали в основном в северной части полуострова. А то, что было нашествие диких оленей до Сеяхи, это от того, что животные не могли добраться до острова. Корабли круглый год ездят по Карскому морю. Их дорога не промерзает и является препятствием для «дикарей».
А гололёды были. Самый страшный «сэрад по» был в год рождения старика Сэроко Окотэтто, поэтому его так и назвали. В тот год говорили старики, у всех тундровиков олени умерли от голода и холода. Потом долго восстанавливали, у кого-то получилось вырастить стадо, другие так и остались малооленными, – говорит Эля Валентиновна.
– В былые времена жители Сеяхинской тундры кочевали до лесной зоны. Пока оленеводы каслали в той зоне, здешние пастбища сохранялись и восстанавливались. Все так делали, это была норма. Ведь раньше было немало многооленных тундровиков, землю использовали рационально. К тому же не каждая территория пригодна для выпаса оленей. Например, южнее села Сеяха нет ягеля — корма животным, и местность влажная, – к беседе присоединился супруг Эли.
Григорий Париденявич всю жизнь посвятил оленеводству. Сейчас он также на заслуженном отдыхе. У супругов пятеро детей. Старший сын женат, живёт в тундре и воспитывает дочь. Мыичи продолжает дело родителей. Молодой человек в своё время выучился на ветеринарного врача, пасёт и сохраняет стадо. Георгий закончил обучение и получил профессию учителя – практикует в родной Сеяхинской школе. Борис перед Новым годом вернулся со службы в рядах Российской армии. Младший сын учится в 10 классе, единственная дочка нынче будет проходить государственную итоговую аттестацию.
– Дети растут, скоро улетят из родного дома. Старший сын уже сам себе хозяин. Мы зимой постоянно в посёлке. Не хочется молодым мешать вести хозяйство. Я в семье мужа жила без бабушки, поэтому не хочется невестку напрягать своим присутствием. Если что непонятно, она всегда спросит, а так она прекрасно справляется с хозяйством. Пусть живут в своё удовольствие. А мы тут будем, рядом с младшими, – подытоживает беседу Эля Вануйто.
Весной Эля Валентиновна с супругом поедут в чум, на родные просторы. Постоянно жить в посёлке нет надобности, да и сердце просит вольного ветра, яркого солнца, бега оленей и горизонта. Как глянешь, а земле нет конца и края, а воздух чистый и свежий, ветер в лицо – освежает мысли, и олени пасутся тихо, мирно. И закаты в тундре другие, и рассвет не такой, как в посёлке, и пахнет всё дымом и оленем. Всё по душе нашей героине.
Антонина Серасхова
