В октябре 2019 года исполнится 75 лет образования села Мыс Каменный. В рамках подготовки к этой дате редакция начинает публиковать материалы о людях, внесших заметный вклад в становление населенного пункта и оставивших заметный след в его летописи.
Сегодня вашему вниманию предлагаем очерк «Константинов камень». Его автор Ирина Буряк приехала в Мыс Каменный в 1973 году в 4 класс с братьями Олегом и Женей. Ее папа Михаил Иванович Буряк был летчиком, до выхода на пенсию, мама Екатерина Николаевна сменила много профессий: от заправщицы самолетов до завскладом ГСМ Ноябрьской эскадрильи. В этом северном поселке их дочь закончила среднюю школу.
«Уверена, что эта трагическая страница, о которой рассказывается в моем очерке, так же значима в его летописи, как и вся его героическая история, — читаем в письме из Ноябрьска, где проживает Ирина Михайловна. — Свои воспоминания посвящаю Северу и людям, населявшим его и отдавшим себя преобразованию Заполярья».
Очерк печатается в сокращении.
1973 г. Аэропорт Мыс Каменный.
Поселок растянулся вдоль берега Обской губы, окруженного с одной стороны — тундрой простирающей далеко на сотни километров, а с другой грунтовой летной полосой
С раннего утра по летной полосе аэродрома медленно двигался трактор «Кировец» и тянул самодельную волокушу из трубы, которая уплотняла и выравнивала все переметы снега, оставляя за собой ровный и плотный след. Поселок просыпался и начинал жить своей привычной жизнью. Народ потянулся на завтрак в столовую аэропорта.
Это было время, когда только что организовалась первая Мыскаменская эскадрилья уже не в составе Полярной авиации, а как отдельное подразделение Тюменского управления. Летающим командиром отдельной эскадрильи в Мысе Каменном был назначен Вадим Сергеевич Кучеренко, а его замом Владимир Кузьмич Коваленко.
…Уже несколько дней стояла метель. Была нелетная погода. Экипажи, стоявшие в плане, изо дня в день приходили в летный класс отмечались и вновь расходились по домам. Видимость то улучшалась, то вновь ухудшалась, и никто не знал, когда же эта поземка успокоится.
Но вот наступил один из тех дней, который изменил жизнь поселка на «до и после». Это был обычный октябрьский день. Дул ветер, неся припорошенный снег, создавая поземку, вызывая «молочную» видимость и заметая все на своем пути. Люди потянулись на работу, заходя в столовую на завтрак.
Школьники стали стягиваться к месту сбора – крыльцу столовой. Это было старое деревянное одноэтажное здание, совмещенное с клубом и библиотекой.
На пороге столовой появился Володя Коваленко в руках с кожаным портфелем и проследовал к пустому столику летного зала. Его собачьи рыжие унты, которые выдавали только летному составу, красовались на ногах. Летный состав считался в аэропорту привилегированным классом. Они обеспечивались летной спецодеждой и лучшим питанием, и квартирный вопрос для них решался мгновенно. Все местные мальчишки мечтали стать летчиками.
Следом в дверях с улыбкой на лице появился невысокий статный парень, окинув взглядом всех сидевших, подошел к столику, где сидел Володя.
— Здравствуйте, Владимир Кузьмич, — услышал командир за спиной. Это был его второй пилот Стефан Чалый.
— Владимир Кузьмич! Опять метет. Рейсовый на Воркуту опять стоит в ожидании, уже 5 сутки.
— Погода! Ничего не поделаешь! — ответил командир.
Сколько раз я пыталась вспомнить тот день, но начало дня я не помнила. Все было как всегда. Только вот конец этого дня я не забуду никогда.
В 9.30 часов утра Ан-2, разметая в разные стороны переметы снега, пробежался по полосе и, быстро набрав высоту, взял курс на Воркуту. При выходе из зоны действия Мыскаменской эскадрильи диспетчер отправил самолет по заданному эшелону и по предложенному курсу отправил в сторону Уральских гор. При подлете к месту назначения командир должен был выйти в связь с диспетчером Воркуты.
Маршрут полета с Мыса Каменного на Воркуту шел в обход северной части Полярного Урала, вдоль Байдаратской губы на Константинов Камень, а потом уже не в горах шел на Воркуту.
Прошло какое-то время. экипаж на связь не выходил. По всем расчетам время прилета уже вышло, но информации о борте так и не было.
В летный класс вбежал диспетчер:
— Владимир Степанович, диспетчера Воркуты подтверждают, на связь не выходили. Должен был уже давно долететь до Воркуты.
Время шло, а экипаж все не выходил на связь. Володя позвонил в Воркуту – вестей все не было. Когда ждешь – время тянется медленно, тем более что просто так экипаж молчать не будет. Значит, что-то случилось. Они должны были пролететь по самому безопасному маршруту на Константинов Камень. А там до Воркуты 20 минут лета.
Володя сидел над картой этого района и гадал — где — же они могут быть? Он сам не раз летал через Уральские горы, и этот район был ему известен. Константинов Камень – это высота, с которой начинаются горы Урала.
А между тем самолет Ан-2 Смирнова, с полной загрузкой пролетев 500 км, подлетал к горам Северного Урала. Зная, что высоты гор не большие, командир в нарушение НПП ГА-71 решил спрямить маршрут. В горной местности, при несоответствующих метеоусловиях, это было безрассудным, так как горы были закрыты облаками.
Когда Смирнов вдруг в облаках увидел надвигающую гору, он уже ничего не успевал сделать на скорости около 200 км в час. Пытаясь смягчить удар, Смирнов резко взял штурвал на себя и…. припечатал самолет на склон горы. Это произошло так быстро, что опомниться не было времени. Люди, находившиеся в салоне, кто ушибся, кто упал в пролет между сиденьями. Самолет грубо спланировал на склон от сильного удара о скалу.
Пассажиры сильно перепугались, но получили только легкие ушибы, серьезно никто не пострадал. Поняв о характере повреждений самолета, было ясно – самолет больше не взлетит. Нужно было сообщить о происшедшем на Мыс Каменный и диспетчеру Воркуты.
Командир АН-2 и второй пилот выбрались с самолета. Следом по очереди вышли все остальные. Было холодно. Самолет представлял собой ужасное зрелище. Командир Смирнов знал, что нужно сообщить о вынужденной посадке и дать координаты для аварийно-спасательных работ.
Без труда вышли на связь с диспетчером Воркуты:
— Мы произвели грубую посадку в горах Полярного Урала, задев склон горы, сели в горах. Раненых и погибших нет. Наши координаты: 68 градусов 28 минут 26 секунд северной широты и 66 градусов 15 минут и 44 секунды восточной долготы. Ждем помощи! У нас на борту беременная…
Шаг в бессмертие.
Коваленко сидел на телефоне. Диспетчер доложил о происшествии. Размышлять было некогда, да и что тут размышлять: люди ждут помощи – надо лететь. И Володя дал команду подготовить к вылету вертолет Ми-4 для аварийно- спасательных работ (АСР).
Новость быстро разнеслась по аэропорту. Информация о вынужденной посадке самолета Ан-2 в горах Северного Урала, у Константинового Камня, взбудоражила весь аэропорт. Аэропорт в ожидании замер. Новости разносились так быстро, что в течение часа все 600 работающих в аэропорту человек знали о крушении. Не знали только школьники, которые уехали в школу в поселок Геологов.
Нас, школьников первой смены, новость застигла только после возвращения домой. Прибежала Кирка Семенова и сообщила новость. Ее отец был командиром Ли-2 и летал рейсовым на Тюмень.
Аэропорт погрузился в зловещую тишину, все воспринимали эту новость, как будто в самолете были и их родственники. Казалось, что аэропорт, как одна большая семья, переживает происшествие, и все ждали развязки.
— Я полечу их искать, – крикнул командир Володя.
Подготовка к полету была недолгой, надо было оказать помощь как можно быстрей, ведь там была беременная женщина и от грубой посадки или от переживания у нее могли начаться роды.
Бортмеханик Жора Балашов уже был возле борта, когда прибежали командир со вторым. Шла заправка вертолета. В 4.52 вертолет поднялся и по заданному коридору направился в нужный квадрат поиска, оставив целый поселок аэропорта в надежде на удачный исход событий.
В это время в районе крушения Ан-2 Смирнов организовал лагерь. Вахтовики развели костер, беременная женщина, испытав шок при грубой посадке, держалась за живот и шептала: «Ничего маленький, будет все нормально, только не спеши в этот мир, рано», — уговаривала она ребенка, а верней себя. В самолете ей соорудили небольшое укрытие.
При подлете Ми- 4 Коваленко вновь связался со штурманом уточнить их координаты. Квадрат поиска был небольшим, но стелившаяся поземка, облачность не позволяли производить поиск по видимости. Метр за метром, они еще и еще раз обследовали данный квадрат. По радиокомпасу Коваленко пролетает над аварией, но садиться нельзя, в салоне бочки с топливом. В небо взлетает красная ракета, оповещая, что экипаж Ан-2 слышит пролет над ними.
Коваленко снова по радиокомпасу вышел на место аварии, отметив, что пролет места крушения произошел в облаках по приборам, и построил стандартный заход на посадку, как по ОСП. Ноль у него есть, погоду передал штурман.
Оказавшись в непосредственной близости от Ан-2, Коваленко берет курс на снижение, задав высоту 600-650 м в облаках. Вдруг связь с экипажем прервалась.
— «Триста сороковой», ответьте… «Триста сороковой» ответьте, – запрашивает Володя — ответа нет . В эфире стоял только шум. –Значит, они находятся на противоположном склоне горы, — решил командир.
В этот момент Теофан закричал:
— Командир! Справа земля! – успел крикнуть Теофан и тут же услышал скрежет металла.
В один миг одна из лопастей вертолета задела заснеженную гору и вертолет стал хаотически вращаться, превращаясь в груду металла.
Клуб дыма от взрыва вертолета видели и потерпевшие крушение на Ан-2. Стало ясно, помощь скоро не придет! Командир Смирнов дал команду распаковать НЗ, где было не многое, что необходимо на первое время: галеты, бульоны, спички и кое-какие нужные на первое время вещи.
Между «Аннушкой» и рухнувшим вертолетом было километров двенадцать, но преодолеть их они не могли.
В ожидании чуда.
Всю ночь грелись у костра. Жечь уже почти ничего не было. Все, что могло гореть, все пошло в костер. Приближалось время, когда костер должен погаснуть и негде будет греться. Сооруженное укрытие в разбитом самолете оставалось единственным местом, где можно было спрятаться от холодного ветра. Беременная уже была в отчаянии, на грани истерики. Командир Смирнов ее успокаивал и уверял ее, что их ищут.
Аэропорт Мыс Каменный затих. Вечером не было детей на горке возле первоначальной школы. Улицы опустели, все переживали и ждали новостей.
До Тюменского управления весть о крушении вертолета, который вылетел к Ан-2, севшему на вынужденную в горах, доложили уже поздно вечером. Той же ночью из Салехарда вылетел вертолет АСР во главе с Алимом Пошивайло для организации поиска людей с рассветом и расследования авиакатастрофы.
Мучительная ночь сдавала свои права, с первыми лучами солнца вертолет комиссии вылетел на место крушения самолета и вертолета к Константиновому камню. Это уже было 6 октября 1973года. Вертолет комиссии при подлете к Уральским горам опять попал в облака, но поземок прекратился и видимость улучшилась. Спасательный вертолет без труда нашел место крушения Ан-2. С высоты полета комиссия увидела разложенный самолет на склоне горы, а рядом догорающий костер.
Смирнов и «второй» вышли на связь с вертолетом. В скором времени вертолет приземлился, и часть вахтовиков с беременной женщиной вылетели в Воркуту. Беременная женщина уже в полете ощутила толчки родов. По прилету их ждала «скорая», где и появился долгожданный ребенок. Вторым рейсом вывезли всех остальных с места крушения самолета. Комиссия осталась работать на месте вынужденной посадки, а вертолет АСР Салехардской эскадрильи продолжил поиски вертолета Коваленко.
Тем временем вертолет АСР 6 октября место крушения так и не нашел. Сгоревший вертолет занесло снегом и с высоты его сразу не обнаружили. Начались вторые сутки поиска места крушения.
Аэропорт Мыс Каменный просыпался. Поземок прекратился. Стояла устойчивая морозная погода. С 7 часов утра люди потянулись в столовую. Следом стали собираться школьники в ожидании своего автобуса в школу. Смеха не было. Угрюмые и тихие школьники брели к автобусу, как за глаза называли свой автобус — в «карапченку».
В самый последний момент в дверях автобуса появилась вся зареванная Кирка Семенова:
— Ребята… экипаж вертолета погиб…. Коваленко разбился… их еще не нашли…
…Жора не понимал, где он находится, он то впадал в забытье, то вновь приходил в себя и прислушивался в тишине в укрывшейся балке. Наступила вторая кошмарная ночь для Жоры. Ему уже не было так холодно. Метель уже кончилась, ветра не было. Он закрыл глаза и вновь куда-то провалился. Ему казалось, что светит солнце ему в глаза, жара, море шумит, он идет по горячему песку и набегающие волны щекочут ему ноги. Вдали видит крошечный корабль, который направляется к нему. Вот он уже виден так, что можно различить людей на палубе. Вот уже он слышит шум моторов корабля. Жора тянет руку вверх и пытается крикнуть: «Я здесь…», но своего голоса он не слышит. Его рука снег прорывается наружу из-под заснеженной балки.
— Есть живые!!! – закричал Алим Пошивайло, увидев руку Жоры. С трудов отыскав место крушения, они уже не ожидали увидеть кого–то в живых.
Жору откопали, занесли в вертолет и спиртом стали оттирать, а ему казалось, что солнце жжет его руки и ноги. Он пытался, что-то сказать, но у него не получалось… Он только произносил нечленораздельные звуки. Его трясло, он смотрел на Алима, и слезы текли с его глаз.
Аэропорт Мыс Каменный был в трауре. Уже неделю никто не посещал клуб, отменили субботние танцы. На доске объявлений висела лишь одно объявление: «Прощание с экипажем Коваленко состоится 10 октября в 12 часов дня».
Прощались с погибшими всем поселком. Прилетели два самолета Ли-2 для отправки тел на родину: один направлялся в Самару, другой в Молдавию. В клубе в центре зала стояли закрытые гробы с фотографиями. Прилетели родственники Чалых, старенькие родители Коваленко не смогли прилететь. Множество венков от разных служб стояли вдоль стен. Прощались с экипажем как с родными, со слезами на глазах. Когда процессия пошла к самолетам, включили сирену.
Летчики выполнили дополнительный пролет самолетов Ли-2 над поселком – прощание экипажа с Мысом Каменным. Улетая на материк, самолеты уносили тела любимчиков эскадрильи на родину, местных героев авиации, достойных сынов своей необъятной родины.
Эпилог.
Спустя месяц Кира Семенова предложила на собрании пионерского отряда 6 класса средней школы начать бороться за звание «Отряд имени Коваленко». Все проголосовали «За». Мы составили целый автобиографический альбом о жизни командира, с фотографиями со стихами. Спустя год, уже в 7 классе, Тюменское управление Гражданской авиации прислала нам уведомление и ленту «Пионерский отряд имени В.К. Коваленко».
Так мы носили звание прославленного местного героя Владимира Коваленко. А когда стали комсомольцами, передали эстафету другому пионерскому отряду. Хотя сейчас, в нынешнее время эту эстафету прервали — а жаль. Поколение должно знать свою историю, историю поселков, где они живут, историю своих родителей, знать таких героев, как Коваленко и Чалых, ценой своей жизни пытавшихся спасти жизнь людей!
Ирина Иванова (Буряк), выпускница Мыскаменской школы-интерната (1973-1979 годы), ветеран Ямала
